Сумасшедшая одержимость разбивает меня на миллион боготворящих осколков. Это не человек, а идея человека. Застывший миг совершенства, ожившая отретушированная фотография. Скульптурность, но не греческая гармония, а покоряющая незаконченность, вопрос. Неужели те, кто сидит в вагоне рядом с ним, не забывают, как дышать? Я могла бы всю жизнь провести наблюдая, и считала бы такую жизнь намного осмысленней. Даже написала бы портрет, если смогла оторвать взгляд от него.